Дураки умирают по пятницам [= Глупцы умирают по пятницам ] - Эрл Стенли Гарднер

Я предложил:

— Может быть, осмотрим дом еще раз, Селлерс? Только дляочистки совести.

— Пойдемте.

— Мне ждать здесь? — спросил Формби.

— Да, — ответил я.

— Зачем? — удивился инспектор.

Я промолчал.

Мы перешли улицу и поднялись по ступенькам дома.

Один из полицейских стоял сразу за дверью. Когда Селлерспостучал, он открыл дверь и сказал:

— О, добрый вечер, инспектор, входите.

— Как у вас дела, ребята? — спросил тот.

— Мы ничего не обнаружили, инспектор. Нас сейчас здесь двое.

Селлерс приказал:

— Оставайтесь на местах, а мы здесь немного осмотримся.

Мы прошли через гостиную, в которой я уже сегодня побывал иразговаривал с миссис Баллвин, затем через столовую, буфетную и подошли ккухне.

Второй полицейский как раз заканчивал осмотр буфета.

Что-нибудь нашли? — спросил Селлерс.

— Ничего, инспектор. Я уже пошел по второму разу.

— Не забудьте проверить все баночки, не исключая и мелкихсахарниц. Иногда такие вещи не прячут, а кладут в самые обычные места.

— Я все просмотрю еще раз, — ответил тот.

— Хорошо. Вы уже были наверху?

— Мы сделали общий осмотр, а потом перешли к деталям.

— В доме никого нет?

— Никого, кроме нас.

Селлерс посмотрел на меня.

— Подвальные помещения вы тоже осматривали? —поинтересовался я.

Полицейский повернулся в мою сторону и посмотрел на меняпрезрительно.

— Да, — ответил он лаконично.

— Ну, мы на всякий случай осмотрим все еще раз, — бросилСеллерс.

Полицейский все еще продолжал презрительно смотреть на меня— он не мог примириться с мыслью, что кто-то мог подумать, будто он способенчто-нибудь пропустить.

— А что со слугами? — спросил я инспектора.

— У них кухарка, горничная и привратник. Мы доставили их вполицейское управление, чтобы допросить. Но я не думаю, чтобы они зналичто-либо важное.

Просто мы не хотим, чтобы они были здесь при обыске. Бывалислучаи, когда слуги, чтобы проявить лояльность к хозяевам, скрывали важныеулики.

— Пошли наверх.

Мы поднялись наверх и обошли спальни и ванные комнаты.

Судя по одежде, первая спальня принадлежала хозяину. Тут былстенной шкаф и маленькая гардеробная.

К ней примыкала ванная комната, и отсюда был выход в другуюспальню. А сразу за ней комната миссис Баллвин и выход во двор.

Я раскрыл дверь и заглянул в шкаф. Когда я подошел к однойиз запертых дверей, Селлерс сказал:

— Это, видимо, еще одна ванная комната. Странно, что оназаперта изнутри.

— Надо ее открыть, — предложил я.

— Конечно.

— Ну-ка отойдите в сторонку.

Он отступил немного, выставил плечо вперед и, словно игрок врегби, ударил в дверь всем своим весом.

Замок с треском выскочил из двери.

Да, это была ванная комната. А на полу лежало скрюченноетело женщины. Она была одета так, словно собиралась выйти на улицу. Лежала оналицом вниз, но я, нагнувшись, узнал ее.

Это была Дафна Баллвин.

Тем временем Селлерс выпустил целую очередь проклятий вадрес полицейских, которые осматривали дом и не обнаружили наличие второйванной.

В этот момент я услышал, как кто-то решительно поднимаетсяпо лестнице. В следующий момент рядом с нами с пистолетом в руке стоял тотполицейский, который осматривал буфет.

Остановившись в дверях ванной и увидев лежащую женщину, оннесколько поумерил свой пыл.

— Что вы нашли, инспектор?

— И вы еще спрашиваете, черт побери, — набросился на негоинспектор. Нашли умирающую женщину! Вам бы не полицейским работать, а ходить вдетский сад! Как это вы умудрились проглядеть эту ванную?

— Я… я думал, что это дверь, соединяющая обе спальни.Поэтому я не стал ее вскрывать.

— Сердце еще бьется, Дональд? — спросил Селлерс,отвернувшись от смущенного и бормочущего извинения полицейского.

— Пульса я не чувствую, но она еще слабо дышит. Онахолодная, как плитки пола. По-моему, дела ее плохи.

— Быстро «скорую»! — распорядился Селлерс. — Нет, подождите,пока приедет машина, она может умереть…

Отнесите ее в полицейскую машину и быстро в больницу.Скажите, что нужно немедленно промыть желудок.

Врачу скажите, что она отравилась мышьяком. Все поняли?

Полицейский сунул пистолет в кобуру. Селлерс нагнулся и безособых усилий поднял миссис Баллвин и понес ее вниз на улицу. Сперва он хотелположить ее в дежурную машину, но потом изменил свое решение и понес к своеймашине, бросив через плечо полицейскому:

— Я сам отвезу ее в больницу. Вы останетесь здесь и продолжитепоиски мышьяка. Ни под каким предлогом не впускайте в дом никого! Понятно?

— Да, инспектор.

Селлерс еще прокричал ему вслед:

— И сделайте хоть что-нибудь путное. Если она умрет, мы всесядем в такую лужу! И попридержите язык за зубами: если что-нибудь просочится вгазеты, то я с вами разделаюсь…

Я распахнул дверцу машины, и Селлерс положил женщину назаднее сиденье. Потом вопросительно взглянул на меня.

Я кивнул и сел в машину с противоположной стороны, чтобыподдерживать миссис Баллвин в нужном положении.

— Только держите ее покрепче, — предупредил Селлерс, садясьза руль.

Он завел мотор, включил сирену и так рванул машину, что меняотбросило назад. Я взглянул в зеркальце заднего обзора и увидел, что тронуласьдругая машина.

В спешке я совсем забыл сказать Формби, что он может ехатьдомой. Так как поручение следить за миссис Баллвин не было отменено, он ипоследовал за нами.

Но где ему было угнаться! Мы стремительно мчались по улицам.Покрышки пронзительно завизжали, когда Селлерс остановился перед отделением«Скорой помощи». Я открыл дверцу и постарался помочь сержанту.

Он взял Дафну за талию, выволок ее из машины и помчалсявверх, по цементированной дорожке еще до того, как я успел вылезти из машины.